Еще достаточно таких,
Что в дар пророчества не верят, -
Да, невеликая потеря,
Убеждать не будем их...
Во времена Великого Ивана
Юродивый шатался по Москве,
Молился неотступно, неустанно
На маковки церквей. Блистали те.
Зимой босой. И цепи под лохмотьями.
И струпья от металла на плечах.
И чем несносней жизнь была, охотнее
Предсказывал, грозил и обличал.
Идет по рынку, торгаши пугаются:
Опять им “улыбается навар”,
Товар их разбросать не постесняется,
Если с гнильцой хваленый их товар.
Сам Грозный царь считается с юродивым,
Тот правду ляпнет, что с него возьмешь?
Что говорить про знать высокородную,
Юродивый для них — барану нож.
А был когда-то он крестьянским сыном,
И отроком сапожнику вручен,
И быть ему в профессии и сытости,
Да вот не с этим был он обручен.
Внезапно дар открылся предсказателя:
Пришел клиент: “Изладьте сапоги.
И главное, и это обязательно,
Чтоб годы не снимать мне их с ноги”.
Парнишка заглянул в глаза сударика,
Который, здесь пробасил как бы в трубу.
“Зачем такие сапоги вам, дяденька?
Лежать вам завтра, дяденька, в гробу”.
И часто так сбывались предсказания,
И не одно не посетил обман.
Никто не знал, куда глядят глаза его,
Для всех он был пришлец из дальних стран...
Казань покорена Иваном Грозным,
Обрушена лавиной с хмурых гор,
И в честь победы возведен Покровский
У стен Кремля прекраснейший собор
С могилой рядом, где почил юродивый
(Которая потом вошла в предел).
“Какой-то нищий! — кто-то скажет, —
вроде бы,
А память-то какую заимел!”
О славе мелочь мечется до жжения, —
Огнем от спички след их осиян,
А памятник Василию Блаженному
Стал символом Великих Россиян.
|
